Лингвистический консерватизм  юридического языка

И.В. Бондаренко

Экстремальный лингвистический консерватизм юридического языка проявляется в сохранении на всех уровнях лингвистических форм, от которых давно отказались в других регистрах. Нежелание юристов использовать новые, более упрощенные лингвистические формы объясняется надежностью и эффективностью проверенных конструкций, исключающих возможность неправильного толкования юридических документов.

Юридический язык представляет собой разновидность специального английского языка, используемого юристами, судьями, прокурорами и другими специалистами юриспруденции в процессе выполнения профессиональной деятельности. Законодательная и правовая деятельность весьма многообразна и связана с наложением обязательств и предоставлением прав, с составлением разного рода юридических документов, начиная от законодательных актов и заканчивая договорами между отдельными гражданами, с ведением судебных процессов и т. д.

Социальную роль юридического языка трудно переоценить: он олицетворяет и отражает власть закона над обществом. Язык юриспруденции часто сравнивают с языком религии, поскольку он предназначен воздействовать на граждан и убеждать их в силе, важности и серьезности закона [2; 3]. С целью воздействия используются многократные повторы, вводятся параллельные конструкции, архаичные слова и грамматические формы, чем обеспечивается особая ритмическая организация текста.

Пример 1. Failure of recollection is a common experience, and innocent misrecollection is not uncommon (from California Jury Instructions).

Oyez, oyez, oyez! Court is now in session!

Устойчивые фразовые клише причинно-следственного характера также убеждают граждан в особой роли закона в обществе:

Пример 2. By the power invested in me,

I now pronounce you husband and wife.

Гражданам нет необходимости понимать или знать законы, чтобы руководствоваться ими в повседневной жизни. Известный афоризм: «Незнание закона не освобождает от ответственности перед ним» утверждает, что сам факт существования закона дает ему силу. Поскольку юридический язык является престижной разновидностью специального английского языка, то профессионалы, владеющие им, обладают властью и влиянием в обществе.

Было бы неверным рассматривать юридический язык как средство коммуникации. В силу своей архисложности, обусловленной необходимостью предельной точности изложения, исключающей возможность неверного толкования, язык юриспруденции используется исключительно профессионалами. Особые социальные функции, высокая информативность, а также сложность лингвистических форм делают специальный язык неприемлемым для обычных коммуникативных целей. Принцип кооперации Грайса [6] не соблюдается даже в судопроизводстве, когда во время перекрестного допроса намеренно нарушается порядок следования вопросов, чтобы запутать свидетеля и следствие.

Документы, составленные юристами, как правило, предназначаются специалистам, поскольку большинство простых обывателей не обладают временем, терпением, специфической терминологией, чтобы понять юридические документы или вникнуть в речь юриста.

Содержание правовых и законодательных документов не изобретается каждый раз заново. Для этой цели используются готовые устойчивые фразы и выражения, закрепленные в виде формуляров. Наличие и использование таких моделей связано с особой сложностью юридического языка, который представляет трудности в использовании самими специалистами. Для успешного прочтения юридического документа требуется тщательное визуальное сканирование текста с целью установления грамматических отношений между отдельными лексическими единицами для последующего деления на фразы. Приверженность к сложившимся моделям и стандарту написания юридических текстов и нежелание обращаться к новым упрощенным формам выражений создает особый лингвистический консерватизм юридического языка, который находит свое проявление как на лексическом уровне, так и в cпецифическом использовании синтаксических конструкций.

Наиболее детальное описание юридического языка впервые осуществил D. Melinkoff, юрист по образованию. Ученый раскрыл историю возникновения специального языка, его отличия от общелитературного английского языка, а также рассмотрел проблемы, связанные с его пониманием и усвоением [7]. Однако это исследование является далеко не полным, так как не затрагивает вопросы синтаксического и дискурсивного строения языка.

Исследование синтаксического строя языка юридических документов позволило выявить ряд особенностей, составляющих специфику синтаксиса юридического языка [2; 3; 4]: использование необычно длинных предложений с придаточными уступительными и условия; отсутствие местоимений, выполняющих анафорическую функцию внутри и между предложениями и в связи с этим многократные повторы лексических единиц и целых фраз; большое количество пассивных конструкций, обстоятельственных членов предложений; необычайно разветвленные номинативные словосочетания преимущественно с определениями в постпозиции; многочисленные отрицания. Сохранение этих особенностей, многие из которых являются неприемлемыми в других регистрах, свидетельствует о крайнем консерватизме языка. Нежелание юристов изменить сложившуюся структурную организацию специального языка объясняется тем, что она уже не раз была проверена в суде и подтвердила свою эффективность и надежность.

Что касается архидлинных предложений, из которых составлены юридические документы, то они являются самодостаточными единицами, несущими в себе целостный смысл и поэтому не требующими тесной связи с тем, что им предшествует или следует за ними. Во многих видах дискурса связанная информация передается последовательностью коротких предложений, которые требуют соединительных элементов для подтверждения их целостности и связанности, в то время как юридический язык идет другим путем, объединяя простые предложения в одно сложное. При этом связь между простыми предложениями в сложное осуществляется повтором лексических единиц, чем также достигается точность передаваемой информации. В других разновидностях английского языка избыток повторов рассматривается как информационная перегруженность текста. Для их уменьшения используются анафорические местоимения, указывающие на предшествующее слово; либо вводится анафорический глагол do, который может быть использован вместо словосочетания или части предложения, а также применяется указательное местоимение (this, that), способное заменить целое предложение [5]. Поскольку существует опасность неверного истолкования анафоры, не совпадающего с замыслом автора текста, что является совершенно недопустимым для юридического языка, то юристы не используют анафорических связей между предложениями, а заменяют их многократными повторами лексических единиц, устраняя тем самым двусмысленность толкований.

Пример 3.

7. Notwithstanding the termination of the hiring under Clause 6 the Hierer shall pay all real accrued due in respect of the hiring up to the date of such termination and shall be or remain liable in respect of any damage caused to the Owner by reason of any breach by the Hirer of any stipulation herein contained and on the part of the Hierer to be performed or observed.

8. At any time before the Owner shall have recovered possession of the goods and before the Hierer shall have terminated the hiring under Section 4 of the Hier-Purchase Act 1938 (an amended) the Hierer may on the payment to the Owner of the total amount of any installments then remaining unpaid of the rent hereinbefore reserved and agreed to be paid during the term and the further sum of ten pounds purchase of the goods:

Provided that such payment as aforesaid shall be a condition precedent to the exercise of the option to purchase so conferred (this agreement not being an undertaking by the Owner to sell the goods on credit or without such payment as aforesaid being first made) and accordingly any notice unaccompanied by such payment as aforesaid of an intention to exercise the said option shall be void and shall not constitute a binding agreement to purchase or sell the goods.

Данный отрывок заимствован из договора о найме и купле и представляет собой наглядный пример юридического текста, состоящего из двух сложных предложений, отделенных друг от друга соответствующей нумерацией параграфов. Связь простых предложений в составе сложного осуществляется через повтор лексики, причем даже в тех случаях, когда использование анафорического местоимения he вместо Hierer не повлекло бы за собой нарушения смысла. Например, в восьмой строке примера 3 лексическая единица Hierer вновь появляется в тексте.

Для синтаксиса юридического языка характерны полные повествовательные, реже вопросительные предложения. Заметную роль играют предложения в повелительном наклонении. Большинство повествовательных предложений являются сложноподчиненными с придаточными условия и следствия. Упрощенная формула таких предложений имеет следующую логическую структуру: «if X, then Z shall be Y» или «if X, then Z shall do Y» [4, с. 203]. Наличие условного придаточного предложения является насущной необходимостью в структуре юридического предложения, так как любые действия или требования с точки зрения закона зависят от ряда условий, которые должны быть выполнены. В примере 3 целый каскад придаточных условных предложений вводится союзом provided that.

Включение в структуру предложения разного рода обстоятельств и их необычная позиция являются выраженной тенденцией юридического синтаксиса. Юристы используют преимущества мобильности обстоятельства в целях уточнения того или иного члена предложения для устранения двусмысленности. В примере 3 обстоятельство занимает позицию противоположную ожидаемой и формирует обратный порядок слов: on the part of the Hierer to be performed